Петербургский сыск. 1874 год, апрель - Игорь Москвин

Санька наморщил нос, почесал его.

– Узнаю, – сказал с недетской уверенностью.

– А второй, как выглядел?

– Повыше первого, – припоминал Санька, – все время нос вытирал, словно из него потоком лилось.

– Платком или рукавом?

– Рукавом, – вставил купец, – я ж ещё удивился, что они хотели сукна прикупить рублей на двести, как они говорили, а сам нос рукавом, словно босяк какой.

– Так? – Путилин обратился к мальчишке.

– Так и ещё у него передних зубов нет, взгляд такой бегающий, словно что нехорошее замыслил.

– Какое у него платье было?

– Хорошее, – пожал плечами Санька совсем по—взрослому, – но поношенная, словно надел и давно не меняет.

– Понятно, его тоже сможешь узнать?

– Если увижу, то смогу, только…

– Что только?

– Говорят. – понизил голос мальчишка и озернулся, – они не прощают такого, ну, вы понимаете, – и он подмигнул одним глазом квартальному. Не иначе почувствовал в нем то, что можно довериться.

– Глупости, – на губах Ивана Дмитриевича появилась тень улыбки, – преступники не мстят, ибо знают, что они воруют или убивают, а мы их ловим и кто проворней и головастей тот впереди. И они не пытаются без нужды трогать мещан. Чем те виноваты? Что жертвами становятся? Так вот эти воры, – Путилин помахал в воздухе рукой, – знают, что каждый пострадавший хочет вернуть потерянное. Так что не бойся, поймаем их в скорости.

– Вы правду говорите? – снова подал голос купец.

– Несомненно, можете не сомневаться.

Глава двадцать четвертая. Путилин продолжает вспоминать

– Вот скажите мне, – квартальный обратился сразу к двоим собеседникам, – посторонних предметов в магазине не находили?

– Каких это? – Непонимающе вздёрнул брови купец.

– Может быть, находили ключи, лом или что—то иное, чего не было ранее?

– Ничего не видел, – Пузиков почесал правой рукой затылок, – вроде бы ничего, – и пожал плечами.

– А я видел, – после некоторого молчания произнёс Санька, и на лице заиграла хитрая улыбка.

– Я слушаю, – заинтересованно сказал квартальный надзиратель.

– Лучше принесу, – и мальчишка скрылся за дверью.

– Час от часу не легче, а я ничего не заметил, – посетовал Серафим Петрович.

– Не удивительно, – ободрил купца Путилин, – вас застала врасплох наглая кража, вот вы больше смотрели по полкам, нежели высматривали сторонние предметы.

– Оно так, – согласился Пузиков, – занимаешься торговлей, а тут приходят прохвосты и на тебе, труды понапрасну.

Санька вернулся через несколько минут, в руках нёс ломик в локоть длиной с загнутым концом, связку ключей и молоток.

– Вот, – мальчишка протянул принесённое квартальному.

Иван Дмитриевич повертел в руках рабочие инструменты, в одночасье ставшие воровскими и что—то прошептал.

– Что? – Прислушался купец к бормотанию.

– Нет, нет, это я так, – рассеянно произнёс Путилин, продолжая вертеть в руках ломик, – говорю, знакомая вещица.

– Вы знаете, кому она принадлежит? – Глаза Пузикова загорелись, а в голосе появилась надежда на благополучный исход дела.

– Вещица знакомая, но вот кому она принадлежала мне пока неизвестно.

– Как же?

– На территории участка совершены кражи в шести магазинах, вы, по несчастному стечению обстоятельств, стали седьмым. Так вот, в каждом магазине оставлены воровские инструменты.

– Неужели они так глупы? – Изумился купец.

– Увы, спешу вас разочаровать, – досадливо сказал Путилин, – если бы были глупы давно бы попались, а так до сих пор ходят по земле. А инструменты они оставляют, показывая тем самым нам, полицейским, что никогда не попадутся и на вроде своего знака. Что, мол, куда хотим, туда залезем и никто нам не указ.

– Надежды нет?

– Отчего же, – пожал плечами Иван Дмитриевич, – вы же знаете, сколько верёвочке не виться, все равно кончик окажется в руках.

– Оно так, но нет интереса ждать год, пока их поймаете.

– Пораньше получится, теперь некие ниточки появились и притом эти двое, хотя и хотели скрыться под чужой одёжкой, но лисья шкура все равно торчит. Я думаю, недолго им по земле ходить, скоро в сибирские края ноги направят. Нечего им в городе делать, если кроме грабежа иных дел не имеют.

– Вашими бы словами…

– Ничего, Серафим Петрович, я никогда не обещаю, но вот сейчас могу вас уверить, что будут они идти по этапу, будут.

– Мне не они надобны, – Пузиков пожевал губу, – мне бы деньги возвернуть.

Путилин устало посмотрел на купца, но промолчал. Воры могли прогулять награбленное и тогда Серафим Петрович уж точненько не получит ни полушки, только сумеет взглянуть в глаза злодеям, да и то на суде.

– Серафим Петрович, – вздохнул Путилин, – теперь надо вам вызвать полицию, – и поднял руку, не давая попытки Пузикову, вставить слово, – вызываете из участка и, когда они прибудут, скажите, что здесь уже побывал квартальный надзиратель и составил протокол. Вам понятно?

Пузиков приободрился и даже обрадовался, ведь те придут и уже не потащат из его закромов, что не так лежит, ведь господин Путилин все записал. Серафим Петрович был обрадован такому положению, что даже заулыбался.

– Так точно, понятно, – сказал купец и обратился к мальчишке, – беги, Санька, в участок и скажи, что воры сломали замки в магазине господина Пузикова. Понял?

– Угу, – кивнул Санька.

– И чтоб одна нога там, а другая тут, – сердито проворчал на мальчишку купец.

– Вы встретите их, – Иван Дмитриевич подбросил в руке ломик, – а я пойду. Пока кое—какие мысли есть и надо бы их проверить. Льщу себя надеждой, что у вас не возникнет особых трудностей, – квартальный прозрачно намекал, что какими бы не были полицейские в участке, они не посмеют позарится на чужое добро и так понесшего убытки купца.

– Благодарствую, – прошептал Пузиков, – я тоже на это уповаю.

Путилин, прихватив с собою ломик и ключи, удалился. Воры ни в о что ставят власти, думал по дороге квартальный надзиратель, вот и инструменты оставляют, показывая, что руки заняты добычей и им не досуг нести ещё и воровской инструмент, изготовим, мол, ещё, нам нетрудно.

Мысли, в самом деле, были, по описанию Саньки Иван Дмитриевич признал двоих мужчин, один из них наводчик Филимон Иванов, по прозванию Филька Скупой, а второй, тот, что рукавом нос вытирал, Стёпка Сизый, всегда бывший на подхвате, ибо вместо собственных мыслей имел вложенные другими «компаньонами». Но одно дело знать, а вот другое – «пристегнуть» эту парочку к преступлениям, ведь на участке и по городу была не одна такая кража, на которой, словно бы ради насмешки оставлены инструменты.

Путилин обдумывал, как все—таки найти в Петербурге и войти в доверие к Фильке Скупому, слишком он осторожный. Проживает в столице, по всей видимости, по поддельному паспорту, а значит, в адресном столе искать, сродни иголку в стоге сена, да ещё безлунной ночью. Оповестишь участки и части, так кто—то из околоточных или городовых за долю малую передаст, что некий квартальный надзиратель уж больно им интересуется. Придётся полагаться исключительно на себя и двух своих помощников, которые почти три года служат рука об руку и на которых можно положиться, не боясь, что деньги им застелят очи.

В том, что Филька причастен Иван Дмитриевич имел твёрдую уверенность, которую подтвердил Санька, описав его. Да, заходил Скупой в магазин за два дня до кражи, но ведь надо было осмотреться, хозяина «пощупать». Можно пройтись и по другим магазинам по улице и в каждом, наверняка, можно будет услышать о двух покупателях. Почему выбран пузиковский? Это вопрос больше к Фильке.

Через час Иван Дмитриевич поставил на стол самовар, от которого по комнате распространялся берёзовый дух, достал из шкапа три белых чашки с синими маленькими цветочками по обрезу, блюдца и из того же шпапа вытащил миску с пряниками.

– Вот, братцы, и все, что мне хотелось вам сказать, – окончил короткое повествование квартальный.

Илья Чипурин, небольшого роста, но коренастый мужчина лет тридцати, поглаживал усы, за которыми ухаживал с особым усердием, словно от их вида зависела жизнь, сидел в задумчивости, не проронив ни слова. А вот Петя Карузин, младший помощник квартального надзирателя, не мог позволит пышности на лице из—за своей юности, попросту рос клочьями какой—то пух, от которого избавлялся раз в неделю, порывался все время что—то спросить, но сдерживал себя.

– Что—то хотите спросить?

– Н—да, Иван, а отчего не пойти к частному? – Спросил Петя осипшим голосом.

– Нет особой нужды к нему идти, – за квартального ответил Илья, оставивший усы в покое, – Василий Лукич, конечно, уважаемый человек, отмеченный наградами Его Величества, но…

– Что «но»? – Настаивал Петя.